Datasets:
d0rj
/
ru-mhr-parallel

Dataset card Data Studio Files
xet
Community
1
ru
stringlengths
2
1.74k
mhr
stringlengths
2
1.63k
Что вам здесь нужно? — перекосил он свой рот.
Мо тыланда тыште кӱлеш? — умшажымат тореш колтыш.
— Нам нужен хозяин!
— Мыланна оза кӱлеш!
— Даешь хозяина! — закричали из толпы.
— Озам пуэт! — тӱшка гыч кычкыральыч.
— Нет здесь Пенькова!...
— Пеньков тыште уке!..
Расходись!
Шалане!
— Врешь!..
— Шойыштат!..
Он здесь!
— Тудо тыштак!
Мы пришли за расчетом, — не унимались сплавщики.
— Ме рошотлан толын улына, — огыт чарне сплавщик-влак.
Гнев толпы нарастал.
Лӱшкымаш талышна.
Люди кричали, грозили кулаками, в воздухе замелькали багры, сотни глаз впились в лицо урядника.
Еҥ-влак кычкырат, мушкындыштым рӱзат, южышко пагорым нӧлтыштыт, шӱдӧ шинча урядник ӱмбак керылтын.
Тот испугался и позвал Пенькова.
Тудыжо лӱдӧ да Пеньковым ӱжӧ.
Пеньков появился на крыльце не сразу.
Пеньков пӧртӧнчык вигак ыш лек.
Но вот из-за спины урядника показался его выпяченный живот, а уж потом вывалился и он сам.
Но теве урядник туп шеҥгеч кугу мӱшкыржӧ койылалтыш, варажым шкежат лектын возо.
Опухшее от попойки лицо покрылось румянцем.
Йӱмӧ дене пуалше чурийже чевер тӱс дене леведалте.
Щелки глаз расширились.
Шинча шелшыже кугеме.
Медленно поворачивая голову, Пенков оглядел сплавщиков и прохрипел:
Вуйжым эркын савырен, Пеньков сплавщик-влакым ончале да пеҥыжалтыш:
— Что вам?..
— Мо тыланда?
Чем недовольны?
Мо дене огыда келше?
— Они не берут расчет, просят... — начал было кассир, но ему не дал договорить Румелёв.
— Нуно рошотым огыт нал, йодыт.... — тӱҥалын ыле кассир, тудлан ойлен пытараш Румелёв ыш пу.
— Мы требуем выполнения условий нашего уговора, хозяин.
— Ме йодына мемнан ойпидышыштына йодмым шукташ, оза.
Вот наша бумага, она подписана тобой, — и Румелёв высоко над головой поднял договор. — Кроме того, мы требуем...
Теве мемнан кагазна, тушко тый кидым пыштенат, — да Румелёв ойпидышым вуйжо деч кӱшкӧ нӧлтале. — Тылеч посна, ме йодына...
— Какое ты имеешь право требовать? — закричал Пеньков.
— Йодаш тыйын могай прават уло? — кычкырал колтыш Пеньков.
— Разбойник!
— Вуянче!
И твой дружок Чолпаев разбойник!
Тугаяк вуянче тыйын йолташет Чолпаев!
— Хватай их! — обратился он к уряднику.
— Руалте нуным! — савырныш тудо рядник велыш.
Но сплавщики плотным кольцом обступили своих делегатов.
Но сплавщик-влак шке делегатыштым чоткыдо оҥго дене авырен шогальыч.
— Врешь!
— Ондалет!
Не дадим!
Огына пу!
Руки коротки!
Кидет кӱчык!
— Это злодеи! — кипятился Пеньков.
— Тиде осал ыштылше улыт! — шолаш пура Пеньков.
— Они идут против царя, Румелёв — социалист.
— Нуно кугыжа ваштареш каят, Румелёв — социалист.
Он мутит воду!..
Тудо вӱдым румбыкаҥда!..
Урядник сделал несколько шагов вперед и направил на Чолпаева и Румелёва наган:
Урядник икмыняр ошкылым ончык ыштыш да Румелёв ден Чолпаев ӱмбак наганым виктарыш:
— Вы оба арестованы!
— Те коктынат арестоватлыме улыда!
Но в этот момент Назаров подошел сбоку и, словно железными тисками, обхватил урядника.
Но тидын годым Назаров ӧдыж гыч миен руалтышат, урядникым кугыртен шындыш.
Оружие упало на пол.
Саркурал кӱварвак пурен кайыш.
Сплавщики накинулись на урядника и стащили его с крыльца.
Сплавщик-влак урядник ӱмбак керылтыч да пӧртӧнчыч шупшын волтышт.
Пеньков с искаженным от страха лицом выхватил из кармана наган и стал стрелять вверх.
Пеньков лӱдын, тореш кайыше чурий дене кӱсенже гыч наганым лукто да кӱшкӧ лӱйылташ тӱҥале
Оглушенная выстрелами толпа отхлынула.
Лӱйкалыме йӱк дене пылыш петырнышан калык шеҥгек чакналтыш.
Но вперед вышел Чолпаев.
Но ончык Чолпаев лекте.
Раздался выстрел.
Лӱйымӧ йӱк шергылте.
И когда пороховой дым рассеялся, люди увидели, как Чопан выпрямился, схватился рукой за грудь, пошатнулся и повалился на руки своих товарищей.
Тар шикш шаланымек, еҥ-влак ужылалтышт: Чопан вийнен шогале, кидше дене оҥжым кучыш, тайналтыш да йолташыж-влакын кидышкышт шуҥгалте.
Его белая рубаха обагрилась кровью.
Ош тувыржо вӱр дене чевергыш.
Собрав последние силы, он приподнял курчавую голову и, глядя на Пенькова, процедил сквозь зубы:
Пытартыш вийым поген, тудо кудыр вуйжым нӧлтале, Пеньковым ончен, пӱй вошт пелештыш:
— У-у... гад ползучий.
— У-у... нушкын коштшо шем кишке.
Сердце Чачи замерло.
Чачин шӱмжӧ кӱрылтмӧ семын лие.
Она припала к груди Чопана, плечи ее задрожали.
Тудо Чопанын оҥышкыжо йӧрльӧ, вачыже чытыра.
Слезы затуманили глаза...
Шинчажым шинчавӱд тӱтыраҥдыш...
Девушка плакала и гладила осунувшееся бледное лицо самого дорогого ей человека.
Ӱдыр шортеш да шкенжын эн чот шерге еҥжын шупшылалтше ошалге чурийжым ниялткала.
Сплавщики расступились и стояли, не произнося ни слова.
Сплавщик-влак кок могырыш лийыч да ик мутымат пелештыде шогат.
Но это было зловещее, грозное молчание.
Но тиде осалым сӧрышӧ, шыде тымык ыле.
Пеньков трусливо озирался по сторонам, револьвер в его руке дрожал.
Пеньков лӱдмыж лене тыш-туш ончыштеш, кидысе револьверже чытыра.
Чачи поднялась и, сжав кулаки, направилась к Пенькову.
Чачи кынеле да, мушкындыжым кормыжтен, Пеньков дек ошкыл мийыш.
— Будь ты трижды проклят!
— Кум гана тый каргыме лий!
Проклят!
Каргыме!
Проклят! — выкрикивала девушка.
Каргыме! — кычкыркала ӱдыр.
— Да будет тебе страшный суд!
— Тыланет садыгак шучко суд лиеш!
— Мы сами будем его судить, — раздался голос Назарова.
— Ме шке тудым судитлаш тӱҥалына! — Назаровын йӱкшӧ шоктыш.
И тут Пеньков почувствовал, как что-то тупое резко ударило его по голове, ноги подкосились, и он, рухнув, покатился по ступенькам крыльца.
Да тыгодым Пеньков шижылалтыш: ала-мо мутык тудым вуйжо гыч рошт перыш, йолйыжыҥже кайыш, да тудо пӧртӧнчыл тошкалтыш гыч кумык керылте.
Это Сивагат через головы людей ударил его багром.
Тиде Сивагат пагоржо дене еҥ вуйла гоч перен.
Тотчас же в тело Пенькова впилось несколько острых багров, и сплавщики поволокли его на середину улицы.
Тунамак Пеньковын икмыняр пӱсӧ пагор керылте, да сплавщик-влак тудым урем покшек шӱдырен луктыч.
Стоящий в стороне Эргубаев побледнел и задрожал, как осиновый лист.
Ӧрдыжтырак шогышо Эргубаев ошем кайыш да шопке лышташла чытырашщ тӱҥале.
Наконец, приказчик встрепенулся и, протиснувшись сквозь толпу, побежал.
Пытартышлан приказчикын ушыжо пурымо семын лият, тарванен куржаш тӱҥале.
Но его заметили.
Но тудым ужын шуктышт.
На следующий день с утра в село стал стекаться народ.
Эрлашыжым эрдене Кокшайск села калык дене теме.
Сюда шли люди Дубникова, Куприянова, Пирогова и других лесопромышленников.
Тышке Дубниковын, Куприяновын, Пироговын да моло чодыра промышленникын еҥышт толыт.
И шли они уже не толпой.
Ынде еҥ-влак кузе шуын, туге тӱшкан огыт кае.
Они стали рядами в строй, шагают чётко.
Нуно, рат дене стройыш шогалын, роштке ошкылыт.
А над ними в лучах солнца гордо развевалось красное знамя.
А ӱмбалнышт йошкар знамя кече ваштареш кугешнен лойгалтеш.
Над широким волжским простором далеко-далеко разлетается песня:
Муро йӱк кумда Юл сер воктене мӱндыркӧ-мӱндыркӧ шергылтеш:
Отречёмся от старого мира...
Тошто тӱня деч кораҥына...
Василий Краснов
Василий Краснов
ДРУЖБА
КЕЛШЫМАШ
Всё началось с пустяка.
Чылажат кӱлдымаш гыч тӱҥале.
Матрос Антон Семёнов сошёл с корабля в очередное увольнение.
Черетан каныш кечын матрос Антон Семёнов увольненийыш лекте.
Был прекрасный весенний день.
Чевер шошо кече шога.
Казалось, море сливается с небом. Солнце сияло и улыбалось.
Вуй ӱмбалне кече пелта. Теҥыз яндар кава дене ваш ушнымыла коеш, кече волгыдышто йылгыжеш, пуйто воштылеш.
Город оделся в зелёный наряд.
Ола ужар вургемым чиен.
Кругом просыпалась жизнь, и от всего этого сердце готово было выпрыгнуть от радости.
Йырваш илыш помыжалтын, шӱмым куандара.
Этот город молодому матросу нравился всегда. Сколько раз гулял по его улицам и всё больше влюблялся.
Тиде ола самырык матрослан эре келшен. Уремлаже мучко кунар коштын, тунар чот йӧратен.
Исторический бульвар, гора Сапун, Графская пристань — всё напоминало об истории, будоражило душу.
Исторический бульвар, Сапун курык, Графский пристань — чылажат тыште историйым ушештара, чоным вургыжтара.
Особенно красивым бывает город весной, когда оживает природа.
Ола поснак шошым, пӱртӱс пеледме годым, моторын коеш.
Антон Семёнов решил обойти все знакомые места. И в тот день тоже.
Антон Семёнов тиде кечынат олан шарнымашеш кодшо верлажым ончышт савырныш.
Сначала постоял возле памятника матросу Кошкину.
Ончыч матрос Кошкан памятникше дене палыме лие.
Потом, желая поближе ознакомиться с местами боёв, поднялся на Малахов курган.
Вара, историеш кодшо кредалмаш дене кылдалтше вер-шӧрым пален налаш шонен, Малахов курганыш кӱзыш.
Походив там некоторое время, вышел на улицу города.
Икмыняр жап тушто ончышт коштмек, ола уремыш лекте.
И почти сразу заметил приближение украинского военного патруля.
Лач тыгодым тушко украин военный патрульын лишеммыжым ужо.
У ребят на кокардах расположен трезубец, погоны имеют другую форму.
Кокардышт кум пӱян, погонышт вестӱрлӧ форман.
В Севастополе моряки украинского флота тоже несут службу патрулирования.
Севастополь олаште нуно руш флотын морякше семынак патрулироватлыме службым наҥгаят.
Молодой матрос поначалу всегда удивлялся тому, что идут такие же ребята, разговаривают между собой по-русски, но служат во флоте другого государства.
Службо тӱҥалтышыште, конешне, самырык матросым тиде ӧрыктарен. Шке шоналтыза, тыгаяк рвезе-шамыч улыт, рушла мутланат, теҥыз формым нумалыт, но вес элын флотыштыжо служитлат.
— Ты на них не смотри. Они не моряки, только форму носят, — подсказывали ему старшие товарищи.
— Тый нуным ит ончо, нуно моряк огытыл, формым гына чиен коштыт, — кугурак ийготан матрос-влак тудлан умылтареныт.
В их словах чувствовалась какая-то насмешка.
Нунын мутыштышт ала-могай воштылмаш шижалтын.
Антон принимал всё за очередную шутку.
Антон тидым черетан мыскаралан шотлен.
Но позже сам понял: товарищи говорят правду.
Но вашке чылажымат шке пален налеш: йолташыже-влакын ойлымышт чыныш лектеш.
За полгода службы он ни разу не видел, чтобы моряки украинского флота выходили в море.
Пел ий флотышто служитлымыж жапыште тудо украин флотын морякше-влакын теҥызыш лекмыштым але ик ганат ужын огыл.
А русские корабли курсировали по Чёрному морю постоянно, команда набирала опыт.
А руш флотын оролышо корабльже-шамыч тиде жапыште, Шем теҥызым, манмыла, тореш-кутынь коштын савырнен, мастарлыкыштым нӧлтеныт.
Шёл слух, что из-за тяжёлой экономической ситуации украинские корабли стояли без топлива.
Ойленыт, пуйто элыштышт неле экономический ситуацийлан кӧра нунын корабльышт топливе деч посна шогеныт.
Так ли это было на самом деле? Русским морякам было неведомо.
Тидыже чын але уке, руш моряк-влак пален огытыл.
Одно было ясно: моряки соседнего флота почему-то не любили бороздить волны.
Икте раш лийын: пошкудо флотын морякше-влак теҥызыш кошташ ала-молан йӧратен огытыл.
«Разве они настоящие моряки?», — напоследок эта мысль осела и в голове у матроса Антона Семёнова.
«Чынак, нуно разве моряк улыт», — пытартышлан матрос Антон Семёноват семынже шоналтыш.