d0rj/ru-mhr-parallel · Datasets at Hugging Face

ru stringlengths 2 1.74k	mhr stringlengths 2 1.63k
«Кому нужен такой подвиг?	«Кӧлан кӱлеш тыгай подвиг?
Умные люди сейчас сидят у себя дома возле горячей печи и греются», — Сергей передёрнулся от охватившего его озноба.	Ушан айдеме кызыт мӧҥган-мӧҥгыштӧ шокшо коҥга воктене ырен шинчылтеш», — Сергейын ночко капше чытырналте.
Посмотрел на тяжело дышащего командира.	Нелын шӱлышӧ командиржым ончале.
По сердцу будто прошлись коготки чёрной кошки, оставляя саднящий след.	Тидын годым чонжым шем пырыс удыралмыла чучын колтыш.
Ему стало тяжело и неудобно.	Тудлан туге чот неле лие, эсогыл ӧкынымаш шочо.
— Представь, каково сейчас в море... — словно прочитав мысли матроса, протянул командир.	— Теҥызыште кызыт кузе вет, а... — Самырык матросын шонымыжым палышыла, командир шуялтыш.
— Сегодня им досталось, так досталось.	— Таче нунылан перныш гын, перныш.
«Действительно, нашим там нелегко, а я тут на жизнь вздумал жаловаться», — у Сергея стало горько на душе.	«Чынак, нунылан утыр неле, а мый тыште илышлан вуйым шиям», — Сергейын кӧргыштыжӧ кочо нале.
Повернул голову в сторону слившегося с чёрным небом моря и прижал снаряд покрепче к груди.	Шем кава дене ушнышо теҥыз ӱмбак вуйжым савырале. Оҥжо пелен снарядым пеҥгыдынрак иша.
Сразу забыл, что промок и продрог.	Нӧрен кылмымыже мондалте.
— Времени осталось мало, заряжай орудие, — Максимов выпрямился и поддержал матроса за локоть. — Потерпи.	— Жап шагал кодын, орудийым зарядитлыман, — изиш лиймек, мичман Максимов вийнен шогале, вара рвезым лыпландарен ешарыш: — Ынде изиш чыталте.
Прижавшись друг к другу, вышли на верхнюю площадку.	Икте-весышт дек йыгырла пызнен, коктын кӱшыл площадкыш лектын шогальыч.
Ветер пытался свалить их с ног.	Мардеж йол гыч налын кудалташ тӧчышыла пуа.
Метр за метром одолевали расстояние, которое в другой раз прошли бы за пару минут.	А лӱддымӧ моряк-влак, тидым ончыде, ӱлыкырак лап лийын, ончыко каят, метр почеш метрын орудий установко дек лишемыт.
Вот схватились за ствол орудия, обняли его, как спасательный круг.	Теве нуно орудий йытырым утарыше тыртышла ӧндалыт.
Освободили закреплённый конец брезента.	Жапым шуйкалыде, брезент леведышым мучыштарат.
Повозившись ещё несколько этапов, зарядили вдвоём пушку.	Тыгак толашен, пушкым зарядитлат.
— Погоди, — попросил старый моряк Сергея, когда у них всё уже было готово.	— Чыталте. — Чыла ямде лиймек, шоҥго моряк кидшагатышкыже ончале, нелын шӱлалтыш.
— Ещё рановато.	— Эше ондакырак.
В ту же секунду на бухту обрушился ураганный дождь.	Тиде жапыште бухто ӱмбак пырдыжла йӱр толын керылте.
Мир смешался с водой.	Тӱня вӱд дене варныш.
Ничего кругом не видать.	Икмыняр метрым нимом ужаш ок лий.
Стало темно.	Пычкемышалте.
А потом вдруг раз за разом сверкнула молния.	Кӱдырчӧ рашкалтылеш. Волгенче волгалт-волгалт кая.
Ветер погнался за тучами, как сторожевой пёс за стадом.	Мардеж кӱтӱчӧ пийла йӱран пылым поктылеш, чоныш витара.
И бесстрашный станет боязливым, если сама душа норовит сползти до пяток и спрятаться там.	Тыгай годым лӱддымыжӧ чытырналтеш, чонжо йолтаганыш волен кая.
«Зря буду стараться, — снова пришла в голову Сергея мысль.	«Тыршымашна арам лиеш. — Рвезым угыч кочо шонымаш авалта.
— Кто сейчас узнает: пушка это или же гром.	— Кызыт кӧ пален налеш, ала кӱдырчӧ рашкалтылеш, ала пушко лӱя,
Всё равно ничего не видно и не слышно».	садиктак нимо огеш кой, огеш шокто».
Чтобы хоть немного укрыться от ветра, парень присел возле орудийной установки, обтёр лицо.	Йӱран мардеж деч кеч изишлан утлаш манын, орудий установко дек пызныш, шӱргыжым копаж дене ӱштылале.
— Начинаем! — выкрикнул мичман Максимов.	— Тӱҥалына! — мичман Максимов кычкырале.
Одной рукой придерживаясь установки, другую поднял вверх.	Ик кидше дене установкыш эҥертыш, весыжым нӧлтале.
Матрос схватился за верёвку затвора, приготовился...	Матрос затворыш кылдыме кандырам кормыжтыш, лӱяш ямдылалте.
Бум-м-м! — прозвучало после команды.	Буҥ-ҥ-ҥ!!!... — команде почеш шергылт кайыш.
Всё кругом содрогнулось.	Чыла чытырналте.
Непогода будто испугалась: и ветер немного ослаб, и дождь поутих.	Игече пуйто лӱдын колтыш: мардеж кенета иземмыла чучо, йӱр чарнымыла лие.
Немного погодя, с корабля на причале подали гудок.	Шуко жапат ыш эрте, причал воктен шогышо корабль гыч йӱр тӱтыра вошт гудок пуымо йӱк солныш.
После него второй, третий. «Мы вас слышим!» — как бы давали знать они.	Тудын почеш кокымшо, кумшо «Ме тендам колына» маншыла увертарышт.
«Они, оказывается, ждали сигнала, сверяли время», — Сергей воспрянул духом, обрадовался этим родным звукам, сердце и сознание наполнились чувством гордости...	«Нуно сигналым вученыт улмаш, жапым тергеныт», — тидым колын, самырык матросын чонжым куан тул, кугешнымаш авалтышт.
Тот день Сергей Пушкарь не забудет никогда.	Тиде кечым Сергей Пушкарь нигунам ок мондо.
Не только из-за того, что в бурю выполнял свой долг, бывали случаи и сложнее.	Начар игечыште тыге лӱйымашлан огыл. Тылеч вара эше тӱрлӧ ситуаций лийын.
Просто в первый раз пришлось собрать всю волю в кулак, показать смекалку и смелость.	Тунамат тыгак лӱддымылыкым да чулымлыкым ончыкташ кӱлын.
Молодого матроса удивил тогда своей выдержкой, старательностью и мичман.	Самырык матросым тунам мичман Максимовын койыш-шоктышыжо, тыршымашыже чот ӧрыктареныт.
Правду сказать — лишь от него зависело: будет выстрел или нет.	Чынжым гын тиде кечын лӱйымаш лиеш але уке — чылажат тудын деч шоген.
Но разве посвятивший службе целую жизнь, любивший море человек может по-другому поступить?	Но разве теҥызым йӧратыше, службылан ӱмырым пуышо моряк вес семын ыштен кертын.
Долг и честь для него были превыше всего.	Долг да честь — тиде айдеме службышто тыгай девизым кучен.
К такому чувству он и молодых матросов готовил, учил личный состав преданности делу.	Тыгай шонымаш денак личный составшым туныктен.
«На службе одним лишь приказом хороших результатов не добьёшься.	«Службышто кӱштымаш дене сеҥымашыш шуаш огеш лий.
Командир сам должен быть примером», — говаривал он.	Командир шукыж годым шке пашаж дене примерым ончыктышаш», — икана мутланыме годым шоҥго моряк каласен.
Прошло время.	Тылеч вара шагал огыл жап эртыш.
Сергей Пушкарь успел стать отличным моряком, получил звание старшины.	Сергей Пушкарь уста моряк лийын шуо, тӱҥ старшина званийым нале.
Но слова мичмана Максимова никогда не забывал, старался в первую очередь показать, на что способен сам.	Но мичман Максимовын шомакшым ыш мондо, кеч-могай пашаште шарнен кучылто. Пырля служитлыме йолташыже-влаклан пример лие.
— Сергей, не хочешь остаться служить и дальше? — однажды весенним днём спросил его старый моряк.	— Сергей, служитлаш кодаш шонымашет уке? — Ик шошо кечын, службо мучаште, тудым шоҥго моряк шкеж дек ӱжын кондыш да мутым шуйыш:
— Ты у нас досконально успел изучить дело рейдовой службы, сможешь и командовать.	— Тый тыште чыла пален нальыч, командоватленат моштет.
Я в скором времени ухожу в отставку, батарея остаётся без настоящего хозяина.	Мый вашке отставкыш каем, батарей сай оза деч посна кодеш.
Ты бы подошёл...	Тидлан тый келшен толат ыле.
— Я об этом ещё не успел подумать... — парню предложение Максимова стало неожиданным, и он не знал, что ответить.	— Тидын нерген шоналтенат омыл... — рвезылан тыгай темлымаш тунам вучыдымо лие, кузе вашешташ ыш пале.
— Подумай. Я ведь тебя не заставляю.	— Шоналте, ом ӧкымлӧ.
Эту работу надо осознанно любить.	Тиде пашам чон дене йӧратыман.
Только тогда выйдет толк.	Тунам гына шот лектеш.
...Так Сергей Пушкарь стал продолжателем и наследником дела мичмана Максимова.	...Тыге Сергей Пушкарьын илышыже теҥыз службо дене кылдалте. Мичман лие.
На его плечи легла вся ответственность за рейдовую службу.	Рейдовый службын чыла ответственностьшо вачышкыже возо.
Единственное, что не могло поменяться: ежедневно подниматься на башню и ровно в полдень производить выстрел из пушки.	Молгунамсе семынак батарейын башньышкыже кӱзен, кечывал рӱдыштӧ лӱйымӧ йӱк шоктен.
День за днём, месяц за месяцем...	Тыге кече гыч кечыш, тылзе гыч тылзыш шуйнен.
Одни успевали отслужить и демобилизоваться, другие прибывали вновь, надевали матросскую форму.	Иктышт, службыштым мучашыш шуктен, мӧҥган-мӧҥгышкышт каеныт, весышт, нуным алмаштен, теҥыз формым чиеныт.
Молодое поколение нужно было обучить азам морского дела.	Нине самырык рвезе-влакым тыгак теҥыз пашалан туныкташ кӱлын.
Именно он, Михалыч, оставался на месте, как тот маяк, светящийся в ночи, давая сигнал.	Лач тудо, Михалыч, теҥыз сер воктен йӱдым волгалтарыше тошто маякла верыштыже лийын.
...Но вот пришла пора и старшему мичману Пушкарю уйти в отставку.	Но жап шижде эрта, илыш вашталтеш. Теве кугурак мичман Пушкарьланат отставкыш лекташ жап толын шуо.
«Из этого парня выйдет толк», — думал старший мичман, наблюдая за новобранцем-матросом, который в это время чистил орудие под его наблюдением: из-за жары тот разделся до пояса, вполголоса чего-то там напевал про себя, с видимым рвением протирая установку.	«Рвезе деч шот лекшаш, тыршымашыже уло», — кугурак мичман уже икмыняр жап башне тӱрыштӧ тарваныде шога, орудий установко воктен паша дене толашыше матросым эскера, семынже кутыркала, тудын тарванылмыжым, койышыжым шымлен ончыштеш. Самырык матрос ӱмбал вургемжым кыдал марте кудаш шуэнат, орудийым пеш эрыкта. Пелйӱкын мурым мура. Йырже нимом ок уж, йытырым йыген шога. Капше пӱжалтын.
«Рабочий паренёк — не боится руки замарать», — улыбнулся своим мыслям Пушкарь.	«Пашаче рвезе, кидшым амыртылаш огеш лӱд», — шоҥго моряк шыргыжале.
Ему матрос Трофимов приглянулся ещё с тех пор, как начал служить.	Матрос Трофимов служитлаш тӱҥалме икымше кечынак Сергей Михайловичын шинчажлан перныш.
На первый взгляд ничем не отличался от других: обыкновенный вроде.	Ӱмбач ончымаште тудо моло деч нимо денат ойыртемалтын огыл: тыглай рвезе.
Был высок ростом, с широкой спиной.	Кугурак капан, лопка туп-вачан.
С широко распахнутыми блестящими глазами разглядывал окружающий, пока неизученный, мир.	Шинчаже палыдыме верыш икымше гана логалше еҥынла йылгыжын, йырже шымлен ончыштын.
Но вместе с тем было в парне нечто отличительное, внушающее симпатию опытному моряку.	Тидын дене пырля тудын ала-могай ойлен моштыдымо койышыжо шижалтын.
Сергей Михайлович вскоре сумел понять, что именно привлекало его в новичке. Этому сопутствовал один пример, свидетелем которого он оказался. После команды «Вольно!», когда строй распался, многие из матросов встали в тенёчек, повытаскивали сигареты, начали курить. А Трофимов направился к берегу моря.	Ончыч опытан моряк тидым ыш умыло. Изиш лиймек, кунам самырык матрос-влакын стройышт шаланен кайыш, тогдайыш: шукышт команде почеш тунамак, ӱмылыш шогалын, сигарым шупшаш пижыныт гын, тиде рвезе вигак теҥыз серыш толын шогалын.
— Нравится? — подошёл к нему старший мичман.	— Келша? — кугурак мичман воктекше лишеме да шыман йодо.
— Вы не поверите, товарищ командир, мечтал о службе на флоте с детства.	— Те огыда ӱшане, командир йолташ, флотышто служитлыме нерген изинек шоненам.
Теперь моя мечта исполнилась, — не отрывая глаз от плещущихся волн, ответил матрос.	Теве ынде теҥыз воктен улам, — теҥгечысе тунемше, шинчаончалтышыжым теҥыз ӱмбач кораҥдыде, веселан пелештыш.
Лицо его озарилось радостным светом.	Тыгодым чурийже волгалте.
«С ним на службе проблемы не будет», — подумал тогда Сергей Михайлович.	«Тиде рвезе дене службышто проблеме огеш лий», — Сергей Михайлович шоналтыш.
И не ошибся.	Да опытан моряк йоҥылыш ыш лий.
С первого дня Трофимов показал себя исполнительным, старательным моряком.	Матрос Трофимов икымше кече гычак мутым колыштшо, тыршыше моряк семын ойыртемалташ тӱҥале.
Без лишних слов, по первому зову шёл помогать товарищам.	Кеч-могай пашам кучыкто, шомак деч посна шукта. Йолташыже-влакланат уто шомак деч посна полшаш ямде.
За довольно короткий период заслужил к себе уважение.	Кӱчык жапыште коллективыште пагалымашым сулен нале.
Осенью старший мичман Пушкарь заболел.	Ик шыже кечын кугурак мичман Пушкарь черланен возо.
За тридцать лет службы с ним такое случилось впервые.	Кумло ий наре служитлымыж жапыште тудын дене тыге икымше гана лийын кайыш.
Поднялась температура, появилась вялость.	Температур нӧлталте, йыжыҥже йомо.
Попытался, было, не обращать внимания на недомогание, трудился по-прежнему.	Ончыч тидым шотыш ыш нал, тугак пашажым шуйыш.
Но болезнь потихоньку одолевала его, сумела всё-таки свалить с ног крепкого моряка.	Но осал чер эркын-эркын тудым сеҥыш, йолымбач йӧрыктен пыштыш.
И случилась с ним эта беда на службе в Константиновской батарее, в самый ответственный момент.	Да чыла тидыже службышто, Константиновский батарейыште, лийын кайыш.
Время приближалось к полудню.	Жап кечывалвелыш лишемын.
Собрав последние силы, старый моряк поднялся на орудийную башню.	Шоҥго моряк, пытартыш вийжым погалтен, башньыш нӧлталте.
С ним рядом был матрос Трофимов. Велев зарядить орудие, Сергей Михайлович почувствовал, что ему совсем стало плохо. Он медленно сполз вниз, прислонился к стене и закрыл глаза.	Полышкалышыжлан, матрос Трофимовлан, орудийым зарядитлаш кӱштыш.Тидын годым йыжыҥже лушкыш, эҥертен шогымо пырдыж воктенак волен шинче. Шинчаже петырныш.
— Товарищ старшина, что с вами?!.. — испугался матрос.	— Старшина йолташ, мо лийда?!.. — рвезе тидым ужын шуктыш.
Бросив работу, подбежал к Пушкарю, начал трясти его за плечи.	Пашажым кудалтен, воктекше куржын тольо, вачыжым каньысырын тӱкалтыш.
— Ничего... Ничего... продолжай, иначе потеряем время, — мичман побледнел, улыбнулся жалкой виноватой улыбкой беспомощного человека.	— Нимат огыл... нимат огыл... пашатым ыште, уке гын жапым йомдарена, — чурийже ошемын, титакан еҥла шыргыжаш тӧча.
— Потерпите, я позову сюда фельдшера, — приготовился спуститься вниз матрос, не зная, как поступить.	— Мый фельдшерым ӱжын кондем, вучалтыза... — самырык матрос, кузе лияшат, ок пале, ӱлыкӧ куржын волаш савырныш.
— Стоять!..	— Шого!..
Заряди сначала пушку. Выстрел должен прозвучать, — качаясь, как пьяный, мичман пытался подняться на ноги самостоятельно.	Пушкетым зарядитле, жапыштыже лӱяш кӱлеш, — Сергей Михайлович, йӱшыла лӱҥгалтын, верже гыч нӧлталте. Кок кидше дене пырдыжыш эҥертен, йолымбак кынел шогале.

«Кому нужен такой подвиг?

«Кӧлан кӱлеш тыгай подвиг?

Умные люди сейчас сидят у себя дома возле горячей печи и греются», — Сергей передёрнулся от охватившего его озноба.

Ушан айдеме кызыт мӧҥган-мӧҥгыштӧ шокшо коҥга воктене ырен шинчылтеш», — Сергейын ночко капше чытырналте.

Посмотрел на тяжело дышащего командира.

Нелын шӱлышӧ командиржым ончале.

По сердцу будто прошлись коготки чёрной кошки, оставляя саднящий след.

Тидын годым чонжым шем пырыс удыралмыла чучын колтыш.

Ему стало тяжело и неудобно.

Тудлан туге чот неле лие, эсогыл ӧкынымаш шочо.

— Представь, каково сейчас в море... — словно прочитав мысли матроса, протянул командир.

— Теҥызыште кызыт кузе вет, а... — Самырык матросын шонымыжым палышыла, командир шуялтыш.

— Сегодня им досталось, так досталось.

— Таче нунылан перныш гын, перныш.

«Действительно, нашим там нелегко, а я тут на жизнь вздумал жаловаться», — у Сергея стало горько на душе.

«Чынак, нунылан утыр неле, а мый тыште илышлан вуйым шиям», — Сергейын кӧргыштыжӧ кочо нале.

Повернул голову в сторону слившегося с чёрным небом моря и прижал снаряд покрепче к груди.

Шем кава дене ушнышо теҥыз ӱмбак вуйжым савырале. Оҥжо пелен снарядым пеҥгыдынрак иша.

Сразу забыл, что промок и продрог.

Нӧрен кылмымыже мондалте.

— Времени осталось мало, заряжай орудие, — Максимов выпрямился и поддержал матроса за локоть. — Потерпи.

— Жап шагал кодын, орудийым зарядитлыман, — изиш лиймек, мичман Максимов вийнен шогале, вара рвезым лыпландарен ешарыш: — Ынде изиш чыталте.

Прижавшись друг к другу, вышли на верхнюю площадку.

Икте-весышт дек йыгырла пызнен, коктын кӱшыл площадкыш лектын шогальыч.

Ветер пытался свалить их с ног.

Мардеж йол гыч налын кудалташ тӧчышыла пуа.

Метр за метром одолевали расстояние, которое в другой раз прошли бы за пару минут.

А лӱддымӧ моряк-влак, тидым ончыде, ӱлыкырак лап лийын, ончыко каят, метр почеш метрын орудий установко дек лишемыт.

Вот схватились за ствол орудия, обняли его, как спасательный круг.

Теве нуно орудий йытырым утарыше тыртышла ӧндалыт.

Освободили закреплённый конец брезента.

Жапым шуйкалыде, брезент леведышым мучыштарат.

Повозившись ещё несколько этапов, зарядили вдвоём пушку.

Тыгак толашен, пушкым зарядитлат.

— Погоди, — попросил старый моряк Сергея, когда у них всё уже было готово.

— Чыталте. — Чыла ямде лиймек, шоҥго моряк кидшагатышкыже ончале, нелын шӱлалтыш.

— Ещё рановато.

— Эше ондакырак.

В ту же секунду на бухту обрушился ураганный дождь.

Тиде жапыште бухто ӱмбак пырдыжла йӱр толын керылте.

Мир смешался с водой.

Тӱня вӱд дене варныш.

Ничего кругом не видать.

Икмыняр метрым нимом ужаш ок лий.

Стало темно.

Пычкемышалте.

А потом вдруг раз за разом сверкнула молния.

Кӱдырчӧ рашкалтылеш. Волгенче волгалт-волгалт кая.

Ветер погнался за тучами, как сторожевой пёс за стадом.

Мардеж кӱтӱчӧ пийла йӱран пылым поктылеш, чоныш витара.

И бесстрашный станет боязливым, если сама душа норовит сползти до пяток и спрятаться там.

Тыгай годым лӱддымыжӧ чытырналтеш, чонжо йолтаганыш волен кая.

«Зря буду стараться, — снова пришла в голову Сергея мысль.

«Тыршымашна арам лиеш. — Рвезым угыч кочо шонымаш авалта.

— Кто сейчас узнает: пушка это или же гром.

— Кызыт кӧ пален налеш, ала кӱдырчӧ рашкалтылеш, ала пушко лӱя,

Всё равно ничего не видно и не слышно».

садиктак нимо огеш кой, огеш шокто».

Чтобы хоть немного укрыться от ветра, парень присел возле орудийной установки, обтёр лицо.

Йӱран мардеж деч кеч изишлан утлаш манын, орудий установко дек пызныш, шӱргыжым копаж дене ӱштылале.

— Начинаем! — выкрикнул мичман Максимов.

— Тӱҥалына! — мичман Максимов кычкырале.

Одной рукой придерживаясь установки, другую поднял вверх.

Ик кидше дене установкыш эҥертыш, весыжым нӧлтале.

Матрос схватился за верёвку затвора, приготовился...

Матрос затворыш кылдыме кандырам кормыжтыш, лӱяш ямдылалте.

Бум-м-м! — прозвучало после команды.

Буҥ-ҥ-ҥ!!!... — команде почеш шергылт кайыш.

Всё кругом содрогнулось.

Чыла чытырналте.

Непогода будто испугалась: и ветер немного ослаб, и дождь поутих.

Игече пуйто лӱдын колтыш: мардеж кенета иземмыла чучо, йӱр чарнымыла лие.

Немного погодя, с корабля на причале подали гудок.

Шуко жапат ыш эрте, причал воктен шогышо корабль гыч йӱр тӱтыра вошт гудок пуымо йӱк солныш.

После него второй, третий. «Мы вас слышим!» — как бы давали знать они.

Тудын почеш кокымшо, кумшо «Ме тендам колына» маншыла увертарышт.

«Они, оказывается, ждали сигнала, сверяли время», — Сергей воспрянул духом, обрадовался этим родным звукам, сердце и сознание наполнились чувством гордости...

«Нуно сигналым вученыт улмаш, жапым тергеныт», — тидым колын, самырык матросын чонжым куан тул, кугешнымаш авалтышт.

Тот день Сергей Пушкарь не забудет никогда.

Тиде кечым Сергей Пушкарь нигунам ок мондо.

Не только из-за того, что в бурю выполнял свой долг, бывали случаи и сложнее.

Начар игечыште тыге лӱйымашлан огыл. Тылеч вара эше тӱрлӧ ситуаций лийын.

Просто в первый раз пришлось собрать всю волю в кулак, показать смекалку и смелость.

Тунамат тыгак лӱддымылыкым да чулымлыкым ончыкташ кӱлын.

Молодого матроса удивил тогда своей выдержкой, старательностью и мичман.

Самырык матросым тунам мичман Максимовын койыш-шоктышыжо, тыршымашыже чот ӧрыктареныт.

Правду сказать — лишь от него зависело: будет выстрел или нет.

Чынжым гын тиде кечын лӱйымаш лиеш але уке — чылажат тудын деч шоген.

Но разве посвятивший службе целую жизнь, любивший море человек может по-другому поступить?

Но разве теҥызым йӧратыше, службылан ӱмырым пуышо моряк вес семын ыштен кертын.

Долг и честь для него были превыше всего.

Долг да честь — тиде айдеме службышто тыгай девизым кучен.

К такому чувству он и молодых матросов готовил, учил личный состав преданности делу.

Тыгай шонымаш денак личный составшым туныктен.

«На службе одним лишь приказом хороших результатов не добьёшься.

«Службышто кӱштымаш дене сеҥымашыш шуаш огеш лий.

Командир сам должен быть примером», — говаривал он.

Командир шукыж годым шке пашаж дене примерым ончыктышаш», — икана мутланыме годым шоҥго моряк каласен.

Прошло время.

Тылеч вара шагал огыл жап эртыш.

Сергей Пушкарь успел стать отличным моряком, получил звание старшины.

Сергей Пушкарь уста моряк лийын шуо, тӱҥ старшина званийым нале.

Но слова мичмана Максимова никогда не забывал, старался в первую очередь показать, на что способен сам.

Но мичман Максимовын шомакшым ыш мондо, кеч-могай пашаште шарнен кучылто. Пырля служитлыме йолташыже-влаклан пример лие.

— Сергей, не хочешь остаться служить и дальше? — однажды весенним днём спросил его старый моряк.

— Сергей, служитлаш кодаш шонымашет уке? — Ик шошо кечын, службо мучаште, тудым шоҥго моряк шкеж дек ӱжын кондыш да мутым шуйыш:

— Ты у нас досконально успел изучить дело рейдовой службы, сможешь и командовать.

— Тый тыште чыла пален нальыч, командоватленат моштет.

Я в скором времени ухожу в отставку, батарея остаётся без настоящего хозяина.

Мый вашке отставкыш каем, батарей сай оза деч посна кодеш.

Ты бы подошёл...

Тидлан тый келшен толат ыле.

— Я об этом ещё не успел подумать... — парню предложение Максимова стало неожиданным, и он не знал, что ответить.

— Тидын нерген шоналтенат омыл... — рвезылан тыгай темлымаш тунам вучыдымо лие, кузе вашешташ ыш пале.

— Подумай. Я ведь тебя не заставляю.

— Шоналте, ом ӧкымлӧ.

Эту работу надо осознанно любить.

Тиде пашам чон дене йӧратыман.

Только тогда выйдет толк.

Тунам гына шот лектеш.

...Так Сергей Пушкарь стал продолжателем и наследником дела мичмана Максимова.

...Тыге Сергей Пушкарьын илышыже теҥыз службо дене кылдалте. Мичман лие.

На его плечи легла вся ответственность за рейдовую службу.

Рейдовый службын чыла ответственностьшо вачышкыже возо.

Единственное, что не могло поменяться: ежедневно подниматься на башню и ровно в полдень производить выстрел из пушки.

Молгунамсе семынак батарейын башньышкыже кӱзен, кечывал рӱдыштӧ лӱйымӧ йӱк шоктен.

День за днём, месяц за месяцем...

Тыге кече гыч кечыш, тылзе гыч тылзыш шуйнен.

Одни успевали отслужить и демобилизоваться, другие прибывали вновь, надевали матросскую форму.

Иктышт, службыштым мучашыш шуктен, мӧҥган-мӧҥгышкышт каеныт, весышт, нуным алмаштен, теҥыз формым чиеныт.

Молодое поколение нужно было обучить азам морского дела.

Нине самырык рвезе-влакым тыгак теҥыз пашалан туныкташ кӱлын.

Именно он, Михалыч, оставался на месте, как тот маяк, светящийся в ночи, давая сигнал.

Лач тудо, Михалыч, теҥыз сер воктен йӱдым волгалтарыше тошто маякла верыштыже лийын.

...Но вот пришла пора и старшему мичману Пушкарю уйти в отставку.

Но жап шижде эрта, илыш вашталтеш. Теве кугурак мичман Пушкарьланат отставкыш лекташ жап толын шуо.

«Из этого парня выйдет толк», — думал старший мичман, наблюдая за новобранцем-матросом, который в это время чистил орудие под его наблюдением: из-за жары тот разделся до пояса, вполголоса чего-то там напевал про себя, с видимым рвением протирая установку.

«Рвезе деч шот лекшаш, тыршымашыже уло», — кугурак мичман уже икмыняр жап башне тӱрыштӧ тарваныде шога, орудий установко воктен паша дене толашыше матросым эскера, семынже кутыркала, тудын тарванылмыжым, койышыжым шымлен ончыштеш. Самырык матрос ӱмбал вургемжым кыдал марте кудаш шуэнат, орудийым пеш эрыкта. Пелйӱкын мурым мура. Йырже нимом ок уж, йытырым йыген шога. Капше пӱжалтын.

«Рабочий паренёк — не боится руки замарать», — улыбнулся своим мыслям Пушкарь.

«Пашаче рвезе, кидшым амыртылаш огеш лӱд», — шоҥго моряк шыргыжале.

Ему матрос Трофимов приглянулся ещё с тех пор, как начал служить.

Матрос Трофимов служитлаш тӱҥалме икымше кечынак Сергей Михайловичын шинчажлан перныш.

На первый взгляд ничем не отличался от других: обыкновенный вроде.

Ӱмбач ончымаште тудо моло деч нимо денат ойыртемалтын огыл: тыглай рвезе.

Был высок ростом, с широкой спиной.

Кугурак капан, лопка туп-вачан.

С широко распахнутыми блестящими глазами разглядывал окружающий, пока неизученный, мир.

Шинчаже палыдыме верыш икымше гана логалше еҥынла йылгыжын, йырже шымлен ончыштын.

Но вместе с тем было в парне нечто отличительное, внушающее симпатию опытному моряку.

Тидын дене пырля тудын ала-могай ойлен моштыдымо койышыжо шижалтын.

Сергей Михайлович вскоре сумел понять, что именно привлекало его в новичке. Этому сопутствовал один пример, свидетелем которого он оказался. После команды «Вольно!», когда строй распался, многие из матросов встали в тенёчек, повытаскивали сигареты, начали курить. А Трофимов направился к берегу моря.

Ончыч опытан моряк тидым ыш умыло. Изиш лиймек, кунам самырык матрос-влакын стройышт шаланен кайыш, тогдайыш: шукышт команде почеш тунамак, ӱмылыш шогалын, сигарым шупшаш пижыныт гын, тиде рвезе вигак теҥыз серыш толын шогалын.

— Нравится? — подошёл к нему старший мичман.

— Келша? — кугурак мичман воктекше лишеме да шыман йодо.

— Вы не поверите, товарищ командир, мечтал о службе на флоте с детства.

— Те огыда ӱшане, командир йолташ, флотышто служитлыме нерген изинек шоненам.

Теперь моя мечта исполнилась, — не отрывая глаз от плещущихся волн, ответил матрос.

Теве ынде теҥыз воктен улам, — теҥгечысе тунемше, шинчаончалтышыжым теҥыз ӱмбач кораҥдыде, веселан пелештыш.

Лицо его озарилось радостным светом.

Тыгодым чурийже волгалте.

«С ним на службе проблемы не будет», — подумал тогда Сергей Михайлович.

«Тиде рвезе дене службышто проблеме огеш лий», — Сергей Михайлович шоналтыш.

И не ошибся.

Да опытан моряк йоҥылыш ыш лий.

С первого дня Трофимов показал себя исполнительным, старательным моряком.

Матрос Трофимов икымше кече гычак мутым колыштшо, тыршыше моряк семын ойыртемалташ тӱҥале.

Без лишних слов, по первому зову шёл помогать товарищам.

Кеч-могай пашам кучыкто, шомак деч посна шукта. Йолташыже-влакланат уто шомак деч посна полшаш ямде.

За довольно короткий период заслужил к себе уважение.

Кӱчык жапыште коллективыште пагалымашым сулен нале.

Осенью старший мичман Пушкарь заболел.

Ик шыже кечын кугурак мичман Пушкарь черланен возо.

За тридцать лет службы с ним такое случилось впервые.

Кумло ий наре служитлымыж жапыште тудын дене тыге икымше гана лийын кайыш.

Поднялась температура, появилась вялость.

Температур нӧлталте, йыжыҥже йомо.

Попытался, было, не обращать внимания на недомогание, трудился по-прежнему.

Ончыч тидым шотыш ыш нал, тугак пашажым шуйыш.

Но болезнь потихоньку одолевала его, сумела всё-таки свалить с ног крепкого моряка.

Но осал чер эркын-эркын тудым сеҥыш, йолымбач йӧрыктен пыштыш.

И случилась с ним эта беда на службе в Константиновской батарее, в самый ответственный момент.

Да чыла тидыже службышто, Константиновский батарейыште, лийын кайыш.

Время приближалось к полудню.

Жап кечывалвелыш лишемын.

Собрав последние силы, старый моряк поднялся на орудийную башню.

Шоҥго моряк, пытартыш вийжым погалтен, башньыш нӧлталте.

С ним рядом был матрос Трофимов. Велев зарядить орудие, Сергей Михайлович почувствовал, что ему совсем стало плохо. Он медленно сполз вниз, прислонился к стене и закрыл глаза.

Полышкалышыжлан, матрос Трофимовлан, орудийым зарядитлаш кӱштыш.Тидын годым йыжыҥже лушкыш, эҥертен шогымо пырдыж воктенак волен шинче. Шинчаже петырныш.

— Товарищ старшина, что с вами?!.. — испугался матрос.

— Старшина йолташ, мо лийда?!.. — рвезе тидым ужын шуктыш.

Бросив работу, подбежал к Пушкарю, начал трясти его за плечи.

Пашажым кудалтен, воктекше куржын тольо, вачыжым каньысырын тӱкалтыш.

— Ничего... Ничего... продолжай, иначе потеряем время, — мичман побледнел, улыбнулся жалкой виноватой улыбкой беспомощного человека.

— Нимат огыл... нимат огыл... пашатым ыште, уке гын жапым йомдарена, — чурийже ошемын, титакан еҥла шыргыжаш тӧча.

— Потерпите, я позову сюда фельдшера, — приготовился спуститься вниз матрос, не зная, как поступить.

— Мый фельдшерым ӱжын кондем, вучалтыза... — самырык матрос, кузе лияшат, ок пале, ӱлыкӧ куржын волаш савырныш.

— Стоять!..

— Шого!..

Заряди сначала пушку. Выстрел должен прозвучать, — качаясь, как пьяный, мичман пытался подняться на ноги самостоятельно.

Пушкетым зарядитле, жапыштыже лӱяш кӱлеш, — Сергей Михайлович, йӱшыла лӱҥгалтын, верже гыч нӧлталте. Кок кидше дене пырдыжыш эҥертен, йолымбак кынел шогале.