Datasets:
d0rj
/
ru-mhr-parallel

Dataset card Data Studio Files
xet
Community
1
ru
stringlengths
2
1.74k
mhr
stringlengths
2
1.63k
Заходи, заходи.
Пуро, пуро.
— Здравствуй, тётушка, — улыбнулась Ониса.
— Салам лийже, кокай, — Ониса шыргыжале.
Постукав ногами, сбросила прилипшую к сапогам глину, потопталась на месте.
Кемже гыч шун лавырам налын кудалташ манын, йолжо дене икмыняр гана тавалтен колтыш.
Идя вслед за хозяйкой, сообщила: — Пенсию тебе принесла и хлеба, как просила, тоже не забыла купить.
Кудывечыш пурышыжла пелештыш: — Теве пенсийдам кондышым да йодмыда почеш эше киндым налынам.
— Спасибо, большое спасибо, — обрадованно прошамкала бабка.
— Пеш тау, пеш тау, — озакува вудыматылеш.
Хоть и стара была, да пока шустра, ноги в калошах переставляла быстро.
Кува илалше гынат, але пеш писе, калошан йолжо мундырала модеш веле.
Моментально поднялась по лестнице.
Пӧртӧнчыл тошкалтыш дене кӱзенат кайыш.
— Отойди от меня! Отстань, я сказала! — прикрикнула она на крутящуюся возле неё собачку.
— Кораҥ тышеч, кораҥ! — ваштарешыже почшым пӱтыркален шогышо пийжылан кӱштен каласыш.
— Тоша, перестань!
— Тоша, манам, чарне!
Та, н0е дождавшись, что на неё обратят внимание, обиженно, с виноватым видом ушла под сени.
Пий титакан гай, почшым ишен, вуйжым ӱлыкырак волтен, пӧртӧнчыл лукыш каен йомо.
В избе было сумрачно.
Пӧрт кыдежыште пычкемыш.
Но можно было разглядеть нехитрое деревенское убранство: в одном углу стояла аккуратно застеленная железная кровать, рядом шифоньер и лавка.
Окна янда гоч пурышо волгыдо поян огыл сурткӧргӧ арверым палдарен. Ик лукышто йытыран поген шындыме тошто кӱртньӧ кровать шога.Воктенак шифоньер, теҥгыл шинчалан пернат.
На противоположной стороне был стол.
Вес лукышто ӱстел шога.
Над ним виднелась божница со старыми иконами.
Туштак, тувраш йымалне, юмоҥа коеш.
— Ты почему, как сова, в темноте сидишь? Зажги хоть свет, — обратилась старушка к своему мужу, снимая с себя накинутое для выхода во двор пальто.
— Мо тумнала пычкемыште шинчылтат, тулым чӱктӧ, — ӱмбачше тошто пальтом кудашшыжла, кува кугызажым шылтала.
— Глаза уже привыкли сумерничать.
— Пычкемышлан шинчам туныктенам.
Скоро, говорят, и электричество у нас отрежут, — кашлянув, сказал старик.
Вашке кошаргашлан электричествымат йӧртат, маныт, — йӱк шоктыш.
От печи отошла тень, прошла в сторону окон, и у потолка зажглась лампочка.
Коҥга воктеч ӱмылка нӧлталте. Окна могырышкыла тошкале. Туврашыште ламппычке чӱкталте.
— Добрый день, дядя Ивай, — поздоровалась Ониса, освобождая плечо от котомки.
— Поро кече лийже, Ивай чӱчӱ, — Ониса вачыж гыч котомкажым мучыштарыш.
Прошла к столу, уселась на табуретке.
Ӱстел воктек лишеме, пӱкеныш шинче.
— Кому-то он добрый, а кому, может, и нет, — проворчал старик, погладив седую бородку, достал из кармана застиранного пиджачка трубку и прикурил.
— Поро лийже, — чал пондашан кугыза ыштале да игылтмыла мутшым шуялтыш: — Кӧлан ынде поро, кӧлан уке. Кӱсенже гыч чылымым луктын, тулым пижыктыш.
— Тьф-фу, скажешь тоже.
— Тьф-фу, ойлыштат вет.
Скажи спасибо Онисе, вон она какое расстояние из-за нас прошла, да ещё в такую слякоть, — с укоризной сказала бабка, обращаясь к деду Иваю.
Лучо Онисалан таушто, тыгай игечыште мыланна кӧра тынар меҥгым тошкен коштеш, — озакува кугызажым вурса.
А сама быстренько убрала со стола оставшиеся после обеда тарелки, смахнула тряпкой хлебные крошки.
Тока кочмо деч вара кодшо атышӧрым ӱстембач писын поген нале. Кинде падырашым кидӱштыш дене ӱштыл кудалтыш.
— Ничего, ничего, — Ониса пристроила свою кожаную сумку на коленях, достала бумагу, ручку, мешочек с деньгами, развязала на нём тесёмку.
— Нимат огыл, нимат огыл, — Ониса титакан семын малдале да коваште сумкажым ончыкыжо йӧнештарен шындыш. Кагаз ластыкым, ручкам, окса мешакым лукто, кандыражым рудыш. нале.
— Дядя Ивай, распишитесь-ка, — позвала к себе старика.
— Ивай чӱчӱ, киддам пыштыза, — Ониса вуйжым нӧлталын пелештыш.
— Что ж, нельзя не взять то, что курам на смех.
— Чывеылан воштылаш ситышым налде ок лий.
За пятьдесят лет работы в колхозе теперь хоть столько дают.
Витле ий колхоз пашаште толашымемлан ынде кеч тидым пуат.
С трудом переступая мелкими шажками, подошёл к столу, трясущимися сухими пальцами взял ручку.
Ӱстел воктек тыҥгыл-тӱҥгыл толын шогале. Чытырыше кукшо кидышкыже ручкам нале.
— И за это благодарить надо, иначе на старости лет и вовсе без штанов мог остаться, — не удержалась старушка от колкостей.
— Тидланже таушто, уке гын шоҥго вуешет йолаш деч посна кодат ыле, — воктеныже шогышо пелашыже мане.
— Благодарить?!
— Таушташ?!
Кого, за что?!
Кӧлан, молан?!
За то, что нас до такой жизни довели?! — взвинтился от возмущения дед Ивай.
Мемнам тыгай илышыш шуктымыштлан?! — Ивай кугыза ылыж кайыш, йӱкшӧ кугеме.
— Разве мы живём? Так только, до смерти дотягиваем.
— Меже тыште она иле вет, ӱмырнам гына шуена.
В деревне ни магазина, ни медпункта нет.
Ялыште ни кевыт, ни эмлымвер уке.
Никому мы не нужны.
Нигӧланат огына кӱл.
— Тебя послушать — и радио не надо, — не унималась старуха.
— Тыйым колыштын, радиоат огеш кӱл, — куважат йӱкшым вашталтыш.
Ониса к их перебранке не присоединилась.
Ониса тиде мутланымашке ыш ушно.
Она хорошо знала характер дяди Ивая.
Ивай кугызан койыш-шоктышыжым тудо сайын пала.
Попробуй скажи что-либо такое, что ему не по нраву, сразу прилипнет, как смола, и не отстанет, пока не выговорится.
Ваштарешыже иктаж-мом каласе, тый декет вигак кишла пижын шинчеш, мутланымаш деч от утло.
Поэтому, отсчитав положенную сумму пенсионных денег, встала и быстро направилась в сторону двери.
Садлан, шоҥго-влаклан пенсий оксаштым кучыктен пуымек, омса дек писын тарваныш.
Подняла котомку, вынула оттуда две буханки хлеба, протянула их старушке.
Котомкажым нӧлтале, кок кинде сукырым лукто да озакувалан шуялтыш.
— Ой, спасибо, сношенька! Ой, спасибо! — радостно засуетилась бабка.
— Ой, тау, шешке, ой, тау, — шоҥгыеҥ куанен вудыматылеш.
— Чего уж там. Всё равно ведь к вам надо было зайти. Мне не тяжело, — ответила почтальонка и, попрощавшись, вышла.
— Да мом тушто. Садиктак толаш логалеш, мыланем неле огыл, — вашештыш почтальон да котомкажым поген шындыш. Чеверласен, каяш тарваныш.
— А когда тебя теперь в следующий раз ждать? — старушка собралась выйти за ней, проводить и закрыть ворота.
— Ынде кунам толын савырнет? — Ивай кува ужаташ да капкам тӱкылаш лекте.
— Послезавтра.
— Кумышто.
Думаю, хлеба вам пока хватит.
Киндыже сита мо, кокай?
— Обойдёмся. Не переживай.
— Сита, сита, ит коляне.
А деньги потом отдам.
Оксажым вара пуэм.
Пенсию ведь в день получки нельзя тратить.
Пенсийым налме кечынак пытараш ок йӧрӧ.
Примета такая.
Йӱла тыгай.
После выслушанных неприятных речей деда Ивая почтальонке почему-то стало муторно на душе, будто помоями её облили.
Ивай кугызан мутшо деч вара почтальонын чонжылан ала-кузе шакшын чучын колтыш, пуйто ӱмбакыже лапашым оптальыч.
«Действительно, люди в дальних деревнях стали ненужными, — думала Ониса.
«Чынак, тыште илыше калык нигӧлан кӱлдымыш лектын, — Ониса семынже колянен шоналтыш.
— Ни тебе нормальной дороги до них, ни магазина с продуктами.
— Ялыште ни корно, ни кевыт уке.
Заболеешь — никто не поможет».
Черланен возат гынат, нимогай полышым вучен от шукто».
Деревня Тумер от центральной усадьбы в пятнадцати километрах.
Тумер ял — рӱдӧ илем деч лучко меҥге ӧрдыжеш верланен.
В осеннюю пору сюда не то что на машине, пешком-то пройти больших усилий требуется.
Шыже лавыра годым тышке машина дене огыл, эсогыл йолынат пураш йӧсӧ.
Богом забытый угол.
Юмын мондымо лук.
В своё время дорогой более-менее занимались, но этих трудов хватало ненадолго.
Жапше годым, конешне, корныжым изиш тӧрлатылыныт, но тиде шукылан ситен огыл.
Глинистая земля после первого же сильного дождя моментально превращалась в месиво.
Шунан мланде икымше йӱр деч вара угыч нӧнчырген, лапашаш савырнен.
Привезти сюда товары первой необходимости не было возможности.
Тидлан кӧра Тумерыште уже идалык наре кевыт тӱкылымаште шога. Корно укелан кӧра сатум пуртен огыт керт.
За хлебом-солью сельчане ходили за четыре километра в соседнюю деревню Сосновка.
Ял калык кинде-шинчаллан пошкудо ялыш, Пӱнчерсолаш, коштеш. Тудыжо ныл меҥге ӧрдыжтӧ шога.
Молодому человеку преодолеть такое расстояние стоило пару пустяков, а старикам было тяжело.
Самырыклан тиде тора огыл, тышке-тушко писын савырнен толеш, а шоҥго еҥлан йӧсӧ.
Поэтому во многих случаях к ним на выручку приходила Ониса.
Садлан нунын йодмыштым Онисалан шукташыже перна.
Пусть не каждый день, но всё же постоянно почтальонке приходилось преодолевать этот путь, прибавив к сумке с почтой ещё и лишний груз.
Кажне кечын огыл гынат, но почтальон сумкам нумалме деч посна лывырге ӱдырамашлан ынде ешартыш нелылыкым вачышкыже сакалташыже перна.
Одним нужен сахар, другим — моющие средства, третьим прикупить лекарства в аптеке.
Иктыштлан сакырым але киндым налын конда, весыштлан вургем мушмо ӱзгарым нумалеш. Аптекышкат эмлан пуреда.
Почтальонка никому в их просьбе не отказывала.
Тудо нигӧланат вуйым ок шупш, йодмылан полша.
— Мама, что ты всем этим доказываешь? Хочешь всем сразу угодить?
— Авай, тыге толашен, калык ончылно сай лийнет мо?
Поберегла бы лучше своё здоровье. Сляжешь, никому не будешь нужна, — выговаривала дочь Тамара перед тем, как уехать в город учиться.
Тазалыкетым шеклане, черланен возат гын, нигӧлан от кӱл, — тудын тыге толашымыжым ужын, олаш тунемаш кайымыж деч ончыч Тамара ӱдыржӧ ик гана веле огыл аважым шылтален.
— Хорошо, доченька, сделаю так, как ты советуешь, — обещала Ониса, лишь бы не тревожить родное дитя.
— Йӧра, ӱдырем, ынде ойлыметла ыштем, — йӧратыме шочшыжым тургыжландараш огыл манын, кажне гана иктымак вудыматен.
Но назавтра снова надевала котомку, стараясь не запамятовать ни одной просьбы пожилых людей.
А эрлашын вачыж гоч почтальон сумкажым сакалтен. Тупышкыжо котомкам пыштен, лектын каен, илалше-влакын йодмыштым шуктен.
Она ведь для них не только почтальонкой, но и советчицей, близким человеком была.
Вет тудо ялыште илышылан сумкам нумалше тыглай почтальон огыл, а лишыл йолташ да шӱмбел айдеме.
Светом в окошке.
Тӧрзасе волгыдо.
Таким, который всегда ждут.
Тыгай тул волгыдым эре вучат.
Не выписывали сельчане, как в прежние времена, газет и журналов.
Ялыште кызыт ожнысыла газет-журналым налын лудшо шагал.
Не до жиру, быть бы живу.
Моай лудмаш, илен лекташ ыле.
Если кто-то выписал, так у него потом по очереди и берут почитать.
Кӧ налеш гынже, туддеч варажым черет дене лудыт.
А с пенсии какая подписка?
А пенсий гыч могай подписке?
Одна газета за полгода полтысячи рублей стоит.
Ик газетшак пел ийлан пел тӱжемым шога.
Потом детям надо помогать, внукам отложить.
Эшеже йоча-влаклан полшаш, уныка-влаклан кодаш кӱлеш.
Приедут на выходные — порадовать их.
Канышлан толмекышт, нуным куандараш.
Имеешь рубль серебром, а резать его приходится на части.
Ший теҥгем кузе кертат, туге пӱчкеде.
Ониса продолжила свой обход по деревне: зашла к Василихе, постучала к Мику Петру.
Ониса ял мучко умбакыже ошкылеш: Васлий кува дек пурыш, Мику Пётр дек тӱкалтыш.
Раздавала пенсию, оставляла на столах свежие буханки хлеба, постепенно освобождая котомку.
Пенсий оксаштым кучыктыш, пушкыдо кинде сукырым ӱстембакышт луктын пыштыш, тыге котомкажым эркын-эркын ястара.
Каждый раз пенсионеры, прощаясь, упрашивали её:
Кажне гана пенсионер-влак, ужатен, сӧрвален пелештат:
— Ты в другой раз тоже заходи, мимо не проходи.
— Весканат тыгак пуро, эртен ит кай.
— Обязательно зайду, — приходилось их успокаивать.
— Пурем, товатат, пурем, — тудыжо лыпландарен вашешта.
Когда Тамара жила ещё дома, с участка возвращаться мать не торопилась.
Тамаражын ялыште илымыж годым тудо мӧҥгыжӧ пешыжак вашкен огыл.
Знала, что дочка у неё самостоятельная, и за скотиной присмотрит, и в доме приберётся.
Пален: ӱдыржӧ школ деч вара сурткӧргӧ сомылкам садиктак шукта, вольыкым ончен налеш.
Но вот уже год, как она поступила в институт и уехала учиться в город.
Но идалык лиеш, тудат акаж семын олаш кайыш. Институтыш тунемаш пурыш.
Все заботы о живности во дворе теперь легли на саму Онису.
Чыла пашам ынде Онисалан шканже шукташыже перна.
Скотину держала, чтобы облегчить дочери жизнь, помогать по мере сил.
Оксалан кӧра, тунемше ӱдыржӧ-влаклан кеч изиш полшаш манын, вольыкым куча.
С пустыми сумками Тамару из дома никогда не отправляла.
Тамарам мӧҥгӧ гыч яра сумка дене нигунам колтен огыл.
Но привычки жаловаться у неё испокон века не было.
Ониса тыгай илышлан вуйым шийын огыл.
Да и кому плакаться?
Да кӧлан шияш?
Соседке старушке?
Пошкудо шоҥго кувалан?
Председателю сельсовета?
Але ялсовет вуйлатышылан?
Деревенской женщине приходится быть семижильной, что-что, а к трудностям она привычная.
Ялысе ӱдырамаш шым йыжыҥан. Тудо чыла чыта, чылажымат кӧргыштыжӧ нумалеш.
...Ониса вернулась домой.
...Ониса мӧҥгыжӧ тольо.
Зажгла свет.
Тулым чӱктыш.